Николай Турков / Фото из личного архива Ю. Лучинского
В это невозможно поверить – годы идут, а он всё такой же. Всегда в движении, всегда в поиске, всегда полон новых идей.
Предсказать, что Николай Петрович Турков сделает завтра, – задача не из лёгких. Выставки следуют одна за другой, и ни одна из них не повторяет предыдущую. Керамику сменяет живопись, графику – эксперименты с резьбой, витражами или мозаикой.
Творчество художника, которого смело можно назвать арт-патриархом Краснодара, настолько тесно переплелось с нашим городом, что разделить их практически невозможно. Турков живёт жизнью города, знает о нём почти всё и до мельчайших деталей помнит то, что безвозвратно исчезло.
Уходит время стареньких улочек, тускнеет колорит разом опустевших дворов. Наскоро перелицованные фасады обветшавших домов смотрятся нежитью. В них нет дыхания прошлого.
Однажды Турков написал картину, работа над которой заняла целых семь лет. Вид из окна художника. Старинный двухэтажный особняк присыпан снегом. Красноватые кирпичные стены меланхолично оттеняются серовато-белым. Деревья ещё не успели сбросить листву. Предвечернее безлюдье. Такой город нельзя не любить.
Но дело в том, что этого дома на улице Гоголя давно уже нет. Его просто-напросто снесли. Спокойно, равнодушно и без малейших сомнений.
И тогда остаётся – «здесь, один, между старых и новых улиц, прохожу один, никого не встречаю больше».
Поэт был прав, но у художника есть кисть, способная оставить всё так, как было прежде. Мастер обращает время вспять – нарисованный им заснеженный особняк продолжает жить в той самой зиме, в которой запомнил его Турков. А на обратной стороне холста появилась щемящая сердце надпись: «Екатеринодар-Краснодар. Разрушенный аккорд городского романса. 2009–2015. Ул. Гоголя. Х.м. 60×60».
Этой картины не было на персональной выставке Николая Петровича «Беседы о…», недавно прошедшей в галерее «Арт-Союз». Однако «Разрушенный аккорд городского романса» стал смысловым ключом к ней. Многоточие в названии как будто подталкивало к философскому размышлению об увиденном…
Пресс-релиз дежурно рассказывал о месте рождения и годах учёбы мастера, дотошно перечисляя его звания (член Союза художников СССР, заслуженный деятель искусств Кубани) и заслуги («один из родоначальников производства фарфора на Кубани»), сообщая о том, что «великолепные образцы тонкой керамики, плоды совместного творчества Николая Петровича и его жены Эммы Артёмовны, находятся в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге, во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства в Москве, в Краснодарском краевом художественном музее им. Коваленко и многочисленных частных коллекциях».
Основной же идеей выставки был разговор об утраченном художественном пространстве города.
Фарфоровые блюда с подглазурной росписью – словно прощальный привет от легендарного краснодарского фарфоро-фаянсового завода «Чайка». Его шестьдесят лет назад открывал Николай Петрович. И работал там долгие годы.
Но «Чайка» исчезла, как тот заснеженный особняк на улице Гоголя. В девяностых её приватизировали и непонятно зачем переименовали в «Кубаньфарфор». В прошлом году закрыли остатки производства в Краснодаре, и «Кубаньфарфор» благополучно отправился в Белореченск.
О былой славе «Чайки» теперь напоминают только художественные аукционы, где встречаются лоты с авторскими работами Туркова. За сервизы, блюда и плакетки просят вполне приличные суммы, но художник эти деньги вряд ли увидит – арт-рынок есть арт-рынок.
В своё время Николай Петрович много работал в дизайнерских проектах – кафе, дома культуры, магазины. Различные жанры монументального искусства давали возможность попробовать себя в разных техниках.
Какие-то работы чудом сохранились, как, например, резные деревянные панели в краснодарском кафе «У Максима», но другая часть этой серии, висевшая долгое время в подвальчике на улице Красной, пропала без следа.
Полностью утрачена мозаика памятного по восьмидесятым годам кафе «Романтики». Изящные средневековые реминисценции канули в Лету вместе с местом городского досуга. Список можно продолжить.
В бесконечные евроремонты советская классика не вписалась. Очень похоже на снос церквей в период борьбы с «религиозным дурманом». Меняются только объекты уничтожения.
Но война с эпохой – дело неблагодарное. Эскизы, как и рукописи, не горят. На выставке «Беседы о…» Николай Петрович Турков показал прорисовки монументальных работ, большинство из которых исчезли, но не до конца. Они продолжают жить в акварельных набросках нотами всё ещё звучащего «разрушенного аккорда городского романса» – как сохранение памяти об ушедшем времени и как дань памяти учителям мастера. А среди них – народный художник России Виктор Семёнович Сорокин. В Липецке ему поставили памятник, назвали его именем бульвар, художественную школу и персональный художественный музей. В начале 1950-х он знакомил Николая Петровича с живописью французского импрессионизма, учил «писать пустоту» и мыслить цветом, ведь цвет не тождественен краске, и только алхимия красок может создать образ и закрепить форму.
А ещё была сосланная в Елец, где начинал учиться Турков, ленинградская художница Берта Арнольдовна Геллерова с её сезанновской живописью. Среди учителей и литовский график Аба Максович Кор, награждённый в годы войны медалью «За отвагу» воспитанник самого Андрея Андреевича Мыльникова.
Связь времён неразрывна, сколь часто её ни пытались прервать. Настоящее искусство остаётся, а подлинному мастеру не нужно ничего никому доказывать. Ему не надо сочинять фейковые биографии ради дешёвой бравады или пытаться скрыть беспомощность живописной техники треском скудоумных манифестов.
Мастер всё уже всем доказал. В первую очередь – самому себе. И тогда можно вести «Беседу о…». О времени, о живописи, об эпохе.
И отмечать очередной выставкой следующую дату.
Две восьмёрки для Туркова – не предел.
Юрий Лучинский
Фото Ольги Шевляковой, Ксении Ивановой и из личного архива автора
арт Николай Турков статьи Юрий Лучинский
Last modified: 25.03.2021
